Кто сказал "мяу"?

Найти свою нишу, "изобрести" новую форму в сфере исполнения классической музыки, не эпатируя академически настроенную публику, - это задача, решение которой удается найти отнюдь не многим. Среди таких счастливцев - ансамбль "Хоровой театр" Бориса Певзнера, отметивший свое 15-летие в Камерном зале ММДМ. "Хоровой театр" - не просто название, но обозначение направления, если хотите - жанра, в котором работают артисты. Начнем с того, что понятие "хоровой" здесь весьма условно - это, скорее, вокальный ансамбль из 8 - 12 человек (в зависимости от исполняемого репертуара), где каждый может оказаться солистом. Мизансцены и сценическое движение присутствуют тоже не всегда, лишь когда это не противоречит характеру музыки. Например, в "Застольной" Доницетти, где сам жанр провоцирует не только спеть, но и сыграть картинку великосветской вечеринки. А вот трагическая русская народная песня "Час да по часу" (в обработке А.Ларина), напротив, в исполнении меццо Аллы Васильченко приобретает черты драматического монолога, где главное заключено во внутренних переживаниях, великолепно переданных певицей. По словам Бориса Певзнера, специфика его коллектива в том, что "главной целью является не "обыгрывание" сюжета: в первую очередь все должно подчиняться (и ни в коем случае не помешать) законам музыкальной художественной логики. Поэтому мы тяготеем к воплощению на театральных подмостках хоровых концертов, рапсодий, сюит, то есть музыкальных циклов, объединенных внутренним сюжетом, единым художественным "стержнем". Принципиально новый стиль исполнительства потребовал и создания абсолютно нового жанра - так в театре родился и совершенствовался не имеющий аналогов в мировой вокально-ансамблевой практике стиль и жанр - "Концерт в лицах". Все наши программы носят этот подзаголовок". Для юбилейного концерта коллектив составил программу, демонстрирующую музыкальные пласты, освоенные за эти 15 лет. Это русская музыка, начиная от кантов эпохи Петра Великого, "Сентиментальный салон", где совершенно по-новому и нетрадиционно интерпретированные русские городские романсы, западноевропейская классика - музыка эпохи барокко, программы из произведений Баха, Гайдна, Моцарта, Шуберта, Шумана, Брамса, а также народная музыка разных стран. Хотя из каждой программы были выбраны две-три миниатюры, но вполне можно было составить представление о том, как проникновенно и необычно предстают, к примеру, известные городские романсы. "Очи черные" - казалось бы, образец "жесточайшего" сентиментализма, но в исполнении Аллы Васильченко (вообще запомнившейся в этом концерте) был снят налет пошлости, и романс тронул тонкостью и благородством чувств. В этом также заслуга пианистки Елены Гречниковой, которая вместо разудалой страсти в проигрышах извлекла из фортепиано проникновенные звуки, так что романс слушался "затаив дыхание". Елена Гречникова, работающая с Б.Певзнером уже 12 лет, - настоящий "человек-оркестр", и ее задача: не просто поддержать певцов, но порой взять на себя роль солиста в этом уникальном ансамбле. Для Б.Певзнера очень важно выявить смысл текста: он добивается и четкой дикции, и передает через штрих настроение стиха. В "Венецианской ночи" Глинки он добился от певцов идеальной плавности ведения звука, и залу передалась эта волшебная атмосфера южной ночи с бесшумно скользящими по водной глади гондолами. Лишь слова "сердце бьется" были подчеркнуты почти стаккатным штрихом, и возникало почти физиологическое ощущение биения пульса. Запомнились также эффектные миниатюры с испанским колоритом: "Испанская песня" Делиба, где блистательно солировала Наталья Попова, стильно пощелкивая кастаньетами, и "Гранада" Лары - здесь удачно выступил тенор Андрей Кузнев. В "Гранаде" интересно был трактован хор, как бэк-вокал, создававший мерцающий гармонический фон. Другой "фирменный" прием "Хорового театра" - это "дробление" одноголосной вокальной строчки и распределение мелких мотивов между всеми певцами ансамбля. Этим достигается и диалог, и гибкая, красочная интонация, и филигранная фразировка. В такой манере были исполнены песня Бернстайна "Мы - женщины" и спиричуэл "Снизойди, Иисус", открывавший вечер. Какова же роль руководителя ансамбля Бориса Певзнера? Он охотно общается с залом, объявляя номера и комментируя программу. Иногда он дирижирует певцами, стоя, как принято, в центре сцены, но чаще он отходит на второй план, то подыгрывая в массовке, то переворачивая ноты Е.Гречниковой, предоставляя своим артистам абсолютную свободу действия. За этим стоит, конечно, напряженная и тщательная репетиционная работа, когда каждый жест, образ настолько отработаны, входят в "плоть и в кровь", что на публичном показе можно не подстегивать артистов. Но, в конце концов, Б.Певзнер произнес свое ключевое "мяу" - в любимых публикой "Кошках" Россини и под овации зала вывел на поклоны солистов "Хорового театра".